– Цельсь!

Красномундирники вскинули мушкеты. В обеих шеренгах было примерно человек шестьдесят, меньше, чем в трех шеренгах противника, но все же достаточно. К тому же ручеек пополнения не пересыхал.

– Целиться ниже! Огонь!

Ответный залп потряс шеренги Кобр, и красномундирники тут же начали перезаряжать мушкеты. Торопливо, нервно, ожидая следующего залпа.

Индийцы подняли мушкеты. Роту Шарпа наполовину скрывал еще не осевший дым.

– Ложись! – крикнул он вдруг. Крикнул неожиданно для себя самого и, лишь отдав приказ, подумал, что поступил разумно. – На землю! Быстро!

Шарп и сам упал на колено, и уже в следующее мгновение над распластавшейся ротой пронесся свинцовый вихрь. Неожиданный маневр помешал его солдатам закончить перезарядку, зато сохранил немало жизней, и теперь пришло время убивать.

– Заряжай! – скомандовал он, вскакивая.

На врага Шарп не смотрел: успеют или не успеют – теперь все зависело от них самих. Он поднял палаш и внезапно успокоился, ощутив тяжесть настоящего оружия.

– Приготовиться к атаке!

Красномундирники уже убрали шомпола и теперь поспешно пристегивали к почерневшим дулам штыки. Кавалеристы Локхарта, из которых лишь у немногих были пистолеты, обнажили сабли.

– Цельсь!

Шеренга ощетинилась штыками. Шарп позволил себе взглянуть на противника и увидел, что маратхи еще орудуют шомполами.

– Огонь! – Мушкеты выплюнули языки пламени. Вслед за пулями на траву полетели тлеющие обрывки пыжей. – Вперед! – крикнул Шарп и сам устремился навстречу маратхам, увлекая за собой правый фланг. – В атаку!

Рота, понимая, что в запасе у нее считанные секунды, побежала за ним.

Справа грянул еще один залп. Краем глаза Шарп успел заметить, что капитан-шотландец, наспех построив шеренгу из дюжины солдат, успел ударить по врагу с фланга, прежде чем противники сошлись в рукопашной.

– Вперед! – орал Шарп.

Его гнал страх, страх того, что он просчитался, потерял время, и что маратхи расстреляют их в упор, с нескольких ярдов, но поправить что-то было уже невозможно, и он мчался изо всех сил, видя перед собой только приближающуюся белую цепь.

Хавилдар, командовавший ротой Кобр, при виде бегущих в атаку британцев растерялся. Вместо того чтобы открыть огонь, он приказал пристегнуть штыки. Именно этим и занимались его солдаты, когда из-за дымовой завесы выкатилась красная волна. Шарп обрушил палаш на первого попавшего под руку маратха и почувствовал, как широкий клинок разрубил плоть и скользнул по кости. Он еще успел сделать выпад и пнуть противника в пах, когда взявшийся неизвестно откуда Элай Локхарт довершил дело ударом сабли. Рядом двое горцев ловко орудовали штыками. Шарп рубил, колол, резал, отбивался и отмахивался. Ярость, рожденная нервозностью, не отпускавшей с самого начала атаки, придавала сил. Едва ли не каждый удар достигал цели. Какой-то сипай, обманув хавилдара ложным уколом, отбил выпад и вогнал штык в живот врагу. Кобры не выдержали. Солдаты в белых мундирах поворачивались и бежали к воротной башне, туда, где кипели, поднимаясь над выступом, клубы дыма. Том Гаррард пнул лежащего маратха, попытавшегося прицелиться в него из мушкета. Бой заканчивался, и красномундирники уже начали обыскивать убитых и раненых.

С фланга подошел капитан-шотландец. Судя по крылышкам на эполетах, он командовал ротой легкой пехоты.

– Не знал, что семьдесят четвертый здесь. Или это тридцать третий? – Капитан удивленно уставился на мундир прапорщика, и Шарп только теперь заметил, что пристеганный Клер на скорую руку белый кант отпоролся, и из-под него проглядывает прежний, красный.

– Я, сэр, заблудшая овца.

– Что ж, заблудились вы весьма кстати. – Капитан протянул руку. – Будем знакомы. Арчибальд Кэмпбелл, Шотландская бригада. Привел сюда свою роту, чтобы парни не скучали.

– Ричард Шарп, Семьдесят четвертый батальон. – Они обменялись рукопожатием. – И, признаюсь, сэр, чертовски рад вас видеть.

Шарпу стало вдруг легко и весело. Хотелось смеяться. Боже, ну и армия! Кто только не собрался под его знамя! Индийцы и британцы, кавалеристы и пехотинцы, горцы из 78-го, парни Кэмпбелла из 94-го, сипаи, ребята из 33-го.

Капитан поднялся на невысокую деревянную платформу, с которой защитники форта выглядывали в амбразуры, и с минуту смотрел в сторону воротной башни, находящейся примерно в четверти мили к востоку.

– Скажите-ка, мистер Шарп, вы думаете о том же, о чем и я? – спросил он.

– Я думаю, что нам надо взять башню и открыть ворота, – ответил Шарп.

– Согласен. – Он отступил в сторону, освобождая место. – Посмотрите сами. Они ведь наверняка попытаются как можно скорее выбить нас отсюда, а? Так что давайте поторопимся.

Над башней висел густой дым. Судя по количеству белых мундиров, основные силы маратхов сосредоточились именно там. Из самой крепости к стрелковым ступеням вел ступенчатый пролет. Для того чтобы открыть ворота, нужно было в первую очередь очистить от неприятеля именно стрелковые позиции.

– Я займусь стеной, – предложил он, – а вы, сэр, откроете ворота.

– Не возражаю. По-моему, вполне справедливое разделение труда. – Кэмпбелл спрыгнул с платформы. Он был без головного убора, и прядь вьющихся черных волос свисала над узким, худощавым лицом. – Я возьму свою роту, а вы забирайте остальных. Устроит?

Капитан усмехнулся и зашагал к выступу, подзывая своих пехотинцев.

Шарп тоже соскочил с платформы и, собрав оставшихся, приказал строиться.

– Капитан Кэмпбелл намерен открыть ворота изнутри. Мы поможем ему тем, что очистим от ублюдков парапеты. Попасть туда надо как можно быстрее. И как только попадем, первым делом даем залп по стрелковым позициям. Потом поднимаемся и идем дальше. Мушкеты зарядите сейчас. Сержант Грин!

Сержант, запыхавшийся после подъема и только-только догнавший роту, выступил вперед.

– Я здесь, сэр. И, сэр...

– Возьмете двадцать человек, – перебил его Шарп. – Останетесь внизу и прикроете нас огнем. Вам понятно?

– Двадцать человек, сэр? Есть, сэр. Я только хотел сказать... Мистер Моррис, сэр... – Сержант смущенно опустил глаза.

– Что с ним?

– Мистеру Моррису полегчало, сэр. Стало лучше. Живот прошел. – Докладывая, Грин ухитрился сохранить на лице совершенно непроницаемое выражение. – Капитан приказал, чтобы на стену больше никто не поднимался. И еще послал меня, чтобы я вернул остальных. Для того я и здесь, сэр.

– Нет, сержант, не для того. Ваша задача взять двадцать человек и обеспечить огневое прикрытие. Это приказ.

Секунду-другую Грин колебался, потом посмотрел в лицо Шарпу и кивнул.

– Так точно, сэр! Есть взять двадцать человек и обеспечить огневое прикрытие!

– Спасибо, сержант. – Итак, Моррис очнулся и наверняка уже жалуется. Впрочем, сейчас это волновало Шарпа меньше всего. Он оглядел своих людей. Их было человек семьдесят или восемьдесят. И от стены подходили еще, шотландцы и сипаи. Он подождал, пока они зарядят мушкеты и вернут на место шомпола. – А теперь, парни, за мной. Пошли! – Шарп повернулся к башне. – Вперед!

– Бегом! – крикнул своим капитан Кэмпбелл. – Вперед!

Лиса забралась в курятник. А это означало, что перья вот-вот полетят.

Глава одиннадцатая

Солдаты поднимавшегося к Южным воротам Гавилгура 74-го батальона слышали далекую перестрелку, как потрескивание брошенных в костер сухих колючек. Она то затихала, то вспыхивала с новой силой и снова сходила на нет. Временами казалось, что бой уже закончился, что у сражающихся не осталось больше сил, но противники, словно желая доказать обратное, набрасывались друг на друга с еще большим ожесточением. Помочь своим 74-й не мог ничем. От крепости батальон отделяло около трехсот футов, и это означало, что установленные на южных укреплениях пушки могли вот-вот ударить сверху по изможденным подъемом людям. Использовать артиллерию не позволяла крутизна склона: орудие могло запросто перевернуться при выстреле, да и с наведением возникли бы проблемы. Продолжать подъем, рискуя понести необязательные потери, не имело смысла, и Уэлсли отдал приказ остановиться. При определенных условиях – например, явной нехватке живой силы на оборонительных укреплениях – генерал попытался бы устроить эскаладу, но сипаи с бамбуковыми лестницами безнадежно отстали, и ни о каком штурме не могло быть и речи. Впрочем, согласно первоначальному плану, участие 74-го в каких-либо наступательных действиях не предусматривалось: батальон должен был удерживать часть сил противника на южной стене, отвлекая их от северного участка, где и намечалось нанести главный удар. По крайней мере с этой задачей батальон справлялся – защитников на парапете хватало.